На обратном пути из Афин мы сделали остановку возле монумента мускулистого дядьки, замахивающегося копьём. На постаменте надпись – «Молон Лаве». Я предположил, что это переводится «Гони лаве!» или, если уж переводить интеллигентно – «Давайте деньги, пожалуйста!» Но я ошибся. Наш гид перевёл эту надпись так: «Приди и возьми». И стало понятно, что это монумент спартанскому царю Леониду, а прибыли мы, похоже, в Фермопилы.
читать дальше
Для тех, кто не помнит эпической истории гибели отряда спартанцев в Фермопильском ущелье, я позволю себе в кратком виде её пересказать.
А пока будет идти этот скучный рассказ, я развлеку вас оставшимися кадрами колоритных Афин, невошедших в прошлый очерк.
Произошло это во время одной из Греко-Персидских войн в 480 году д.н.э. Персы к тому времени захватили всю Азию, продвинувшись на восток до Индии. Видимо дальнейшая экспансия в этом направлении была затруднительной, поэтому начался захват земель к западу от Персидской Империи. В начале была покорена Малая Азия, а потом, переправившись через Дарданеллы, персы вторглись во Фракию, северную область материковой Греции. Греки сопротивлялись отчаянно.
У них уже был опыт побед – за десять лет до этого они нанесли сокрушительное поражение персам при Марафоне.
Вот почему тогдашний царь персов Ксеркс I собрал поистине колоссальное войско, чтобы раз и навсегда сломить хребет греческому сопротивлению. Обычно враждующим между собой полисам Эллады пришлось сплотиться в военный союз перед лицом общего истребления и порабощения. По свидетельству Геродота численность персидских воинов превышала полтора миллиона. Это, конечно же, преувеличение. Ученые сделали примерные расчёты, и оказалось, что подобное войско на марше имело бы поразительную протяжённость. К примеру, когда головной отряд достиг бы Дарданелл, хвост войска только бы начал выходить из Суз, столицы Персидской Империи. В те времена было просто невозможно обеспечить снабжение подобного войска. Геродот часто опирался на народную молву, которая имеет свойство преувеличивать, кроме того, не был объективен сам. Поэтому, подобное преувеличение послужило средством подчеркнуть подвиг греков, выступавших в явном меньшинстве.
Ещё один колоритный домик.
Но вернёмся к Фермопилам – вторгшись в Грецию, персы овладели Фракией, Македонией и Фессалией (т.е. северной и средней частью Балканского полуострова). На военном совете греки решили встретить захватчиков в узком Фермопильском ущелье. Это было продиктовано суровой логикой войны. Хоть цифра в полтора миллиона воинов и была преувеличена, но всё равно войско персов, по оценкам современных исследователей, было немыслимым – двести тысяч человек. Число греков также приводится Геродотом – шесть тысяч. Следует, правда, учесть, что древний историк считал только гоплитов – тяжелых пехотинцев набиравшихся из числа свободных граждан. Однако в войске также были илоты – рабы, которые за прилежную службу и героизм могли получить свободу и частичное гражданство. На одного гоплита, как правило, приходилось в среднем семь илотов, так что общая численность греков могла достигать пятидесяти тысяч человек. Получается, что персы имели четырёхкратное превосходство в людских ресурсах.
В такой ситуации самым разумным выходом было бы дать бой в теснине, где противник не мог использовать своё количественное превосходство. По описанию Геродота фермопильский проход в те времена представлял собой дорогу, по которой одна повозка могла проехать с трудом. С одной стороны была скала, с другой – болото. К середине проход расширялся, и в том месте били термальные источники. Отсюда и название – Фермопилы («Горячие врата». В древние времена там, для обороны от фессалийцев, фокейцами была возведена стена, преграждавшая путь через проход. К моменту описываемых событий стена была разрушена, но греки наспех восстановили её.
Очаровательные улочки центрального города.
Дойдя до Фермопильского ущелья, Ксеркс попытался штурмовать позицию греков «в лоб». В бой были направлены воины, чья родня погибла от рук греков в Марафонской битве. Несмотря на такую моральную мотивацию и численное превосходство взять укрепление не получилось. В стеснённых условиях, строевой порядок воинов Эллады демонстрировал явное превосходство над беспорядочной лавиной мидян (персов). Три дня продолжались попытки Ксеркса пробиться через проход. К тому моменту греки и персы понесли ощутимые потери, и неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы не помощь предателей.
В отличие от воинов численность предателей с обеих сторон была равной: 1-1. Поэтому по предательствам в этом историческом поединке всё закончилось, так сказать, боевой ничьёй.
Сначала удачно «сыграл» греческий предатель, Эфиальт – провёл по флангу противника девять тысяч персидских нападающих. Ночью персы козьими тропами совершили марш-бросок, и вышли в тыл греческой сборной. Но и персидский предатель Тиррастиад тоже не подкачал – явился в лагерь к грекам и сообщил им об опасности быть зажатыми с двух сторон.
Бугенвиллия в Греции достигает неимоверной пышности.
Командовал объединённым войском Эллады спартанский царь Леонид. Понимая, что зажатые в теснине войска будут уничтожены, он распустил армию, отправив присланные от каждого полиса отряды домой. В таком случае был шанс объединить силы снова и дать бой в другом месте. Стратегически это было правильным решением. Чтобы получить преимущество во времени и дать возможность греческим отрядам уйти, сам Леонид со спартанским отрядом численностью в триста человек остался в Фермопильском ущелье. Кроме спартанцев остались ещё феспийцы и фиванцы. Геродот упоминает, что феспийцы приняли добровольное решение остаться, а фиванцы были удержаны Леонидом насильно. Это, скорее всего, не так – ведь после Фермопильского ущелья на пути у Ксеркса первыми лежали именно Фивы и Феспии. Фиванцам некуда было возвращаться, они и так сражались на подступах к родине.
Так или иначе, но греки отошли от узкого прохода и заняли позицию на холме в том месте, где ущелье расширялось. Там они и дали свой последний бой. По свидетельству Геродота фиванцы, сломавшись морально, сдались персам. После чего их ждало клеймение и рабство. Возможно, низкую мораль фиванского отряда можно объяснить тем, что Фивы не видели в персах угрозы, а наоборот, хотели получить поддержку Ксеркса в борьбе за гегемонию с Афинами и Спартой. Так или иначе – они сдались. Феспийцы же и спартанцы все до одного сложили головы в том безнадёжном бою.
После боя тело царя Леонида было найдено, обезглавлено. Голову спартанского лидера водрузили на кол, в качестве трофея. Павших воинов похоронили на том же холме, а сверху водрузили могильный камень с эпитафией поэта Симонида Кеосского:
«Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли».
Кроме этого известно ещё несколько крылатых фраз, непосредственно связанных с Фермопильским сражением. Одна из них принадлежит спартанцу Диенеку. Незадолго до битвы в лагерь спартанцев прибежал гонец из Трахина, местечка возле которого остановились персы. Описывая многочисленность вражеского войска, он сказал, что если неприятель станет стрелять из луков, то затмит стрелами солнце. На что Диенек ответил: «Наш приятель из Трахина принес прекрасную весть: если мидяне затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени».
Другая фраза принадлежит самому Леониду. Собираясь в поход, он взял с собой всего триста мужей, уже имеющих детей. Ему советовали взять хотя бы тысячу. На что царь, зная о численном превосходстве мидян, ответил: «Чтобы победить тысячи не хватит, а чтобы умереть достаточно и трёх сотен».
Приятно встретить "земляка".
Есть ещё одно знаковое для греков высказывание, тоже Леонида. Ксеркс направил к нему послов, обещая спартанцам жизнь, если они сложат и принесут ему оружие. На что спартанский царь лаконично ответил: «Приди и возьми!». Вот почему услышав перевод надписи на постаменте, я догадался, что мы в Фермопилах и кому поставлен памятник. Фраза эта для греков настолько памятна и исторична, как памятны нам слова Александра Невского: «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет».
Сбоку от монумента Леонида лежат ещё две фигуры могучих воинов. Под ними надписи «Тайгет» и «Эврот». Гид сказал, что это памятник двум уцелевшим бойцам. И действительно – два спартанца из отряда выжили. Только вот звали их иначе. Один из них, Пантит, был отправлен гонцом в Фессалию и не попал на битву. Вернувшись в Лакедемон (так сами спартанцы называли свою родину) он был обвинён в трусости и обречён на вечный позор. Не выдержав подобного бесчестия, он повесился. Второй выживший – Аристодем, был оставлен Леонидом из-за болезни в ближайшем селении. После чего он был прозван Аристодем-трус. Чтобы вновь вернуть себе репутацию, он после участвовал во всех сражениях, сражаясь неистово, особенно проявив себя в битве при Платеях.
Тайгет.
Учитывая отношение спартанцев к обоим выжившим, было бы странно, чтобы им установили памятник. Кто же тогда такие эти загадочные Тайгет и Эврот?
Эврот.
Это не люди. Это символы. Вот почему фигуры мощнее и величественнее, чем сама скульптура Леонида. Тайгет – это горный хребет (тот самый, с одной из гор которого спартанцы сбрасывали увечных детей), а Эврот – река. Сама Спарта стоит на берегу Эврота, в долине между рекой и горами. Символизм монумента в том (как я полагаю), что фигура Леонида скорее не просто памятник отважному царю, но символ самой Спарты с её несгибаемым боевым духом: «Приди и возьми!»
Без комментариев.
Вот такая вот история. Я же, устав от долгого переезда, зайдя в автобус, уснул. И поставил тем самым точку в этой долгой, но насыщенной впечатлениями поездке.
Наверное, и вы уже давно клюёте носом и ждете, не дождётесь, когда же этот длинный как день текст закончится.
Дождались.
Фермопилы сейчас.
Другие очерки о Греции:
Кали мера, Эллада!
Под эгидой богини.